12 июля 2006 г.
Руководитель Федерального агентства лесного хозяйства Валерий Рощупкин заявил "Гудку", что российский лесопромышленный комплекс может дать стране доход, сопоставимый с экспортом нефти.
Корр.: Какой вклад в ВВП может давать лесная промышленность?
Валерий Рощупкин: Сейчас мы вряд ли готовы тягаться с нефтяниками, но резервы у лесного комплекса огромные. В странах, богатых лесными ресурсами, лесной сектор экономики обеспечивает до 30 – 40% валового внутреннего продукта и доходов бюджета. Наши лесные ресурсы – самые обширные в мире: Россия располагает почти четвертью всех мировых запасов леса, а между тем вклад лесного сектора в российский ВВП и бюджетную систему всего-то 3 – 4%. Наша экономика осваивает только 22% расчетной лесосеки. При этом около 50 млн кубометров круглого леса идет на экспорт и только около четверти древесины попадает в переработку.
Формально говоря, чтобы сравняться с нефтяниками по доходам, достаточно было бы отправлять на экспорт порядка 400 млн кубов древесины (это всего около 80% от расчетной лесосеки). Дело, однако, в том, что на мировом рынке такие объемы никто не ждет. Более того, ни одна лесная держава не строит свою лесную экономику на экспорте сырья: интересы бюджета, бизнеса, населения обеспечиваются глубокой переработкой, которая приносит уже совершенно другой уровень доходов.
Корр.: В СМИ бьют тревогу по поводу браконьерской вырубки и нелегального экспорта леса, в то же время в России не вырубается даже расчетная лесосека. Может быть, опасность незаконных рубок преувеличена?
Валерий Рощупкин: Понятие расчетной лесосеки относится к участкам лесного фонда, где имеется спелый и перестойный лес, который рубить можно и нужно. Но далеко не на всех этих территориях вести заготовки экономически выгодно. Просто рядом может не быть дороги или покупателя.
Зато существуют соблазны очень выгодных рубок на освоенных территориях, причем там, где это запрещено законом, то есть сверх установленных объемов. Противостоять подобным соблазнам непросто, особенно там, где зарубежный покупатель под боком, а с занятостью местного населения – большие проблемы. Добавим к этому фактор исключительной гуманности нашего законодательства: незаконно заготовленная древесина не считается у нас предметом кражи, а нахождение в лесу без разрешительных документов, но с полным набором лесозаготовительной техники не признается даже административным правонарушением.
Корр.: Почему так долго обсуждается и все никак не принимается Лесной кодекс?
Валерий Рощупкин: Проект кодекса, принятый Госдумой в первом чтении, вызвал множество претензий со стороны всех участников рынка, причем эти претензии зачастую прямо противоречили друг другу. Думаю, однако, что говорить о недостатках того проекта Лесного кодекса сегодня уже нет смысла. Основные направления его совершенствования определены поручениями президента Владимира Путина. Совершенствовать нужно, в частности, арендные отношения, вопросы развития инфраструктуры, комплекс природоохранных мероприятий.
Корр.: Какие идеи привлечения частных инвестиций заложены в кодексе?
Валерий Рощупкин: Главная идея уже обозначена: это инвестиционные соглашения, предусматривающие освоение новых лесных массивов в комплексе с развитием мощностей по глубокой переработке древесины. Привлекательность таких проектов для частных инвесторов определится уровнем участия государства в развитии транспортной и энергетической инфраструктуры региона.
Другая идея связана с введением в Лесной кодекс дополнительных условий доступа частного инвестора к лесным ресурсам. Преимущества получает тот, кто имеет собственные мощности по переработке древесины или планы по их дальнейшему развитию. И кроме этого, тот, кто готов взять на себя выполнение функций лесовосстановления, охраны и защиты лесов. Эти условия уже используются нами на практике.
Корр.: А как планируется решить наиболее острый вопрос строительства лесных дорог?
Валерий Рощупкин: Да, эта проблема из числа острейших для всего лесного комплекса. По развитию инфраструктуры лесного фонда мы многократно отстаем от всех зарубежных стран, богатых лесными ресурсами.
Проблема имеет два аспекта: магистральные дороги в лесосырьевых регионах – это, по сути дела, дороги общего пользования, обеспечивающие местные транспортные связи. Полагаю, что развитие таких дорог лежит в сфере ответственности федеральных и региональных дорожников.
Что касается собственно лесовозных дорог ("усов" и "веток"), то в современных условиях их должны строить и содержать лесопользователи из числа долгосрочных арендаторов.
Таким образом, в процессе развития транспортной инфраструктуры лесосырьевых регионов неизбежно складывается своего рода государственно-частное партнерство, привязанное к реализации инвестиционных соглашений в лесопромышленном комплексе.
Этот год стал рубежным: впервые начаты работы по осуществлению конкретных инвестиционных проектов строительства лесных дорог в ряде регионов, в том числе в Вологодской, Иркутской областях, в Пермском крае.
Корр.: Чем ОАО "РЖД" может поспособствовать превращению отрасли во флагмана отечественной промышленности?
Валерий Рощупкин: Могу обозначить некоторые из потенциальных точек эффективного взаимодействия.
Первая из них – партнерское участие железнодорожников в упомянутых инвестиционных соглашениях по освоению новых лесных массивов и развитию глубокой переработки древесины. Разумеется, на основе взаимовыгодных технологических и логистических схем, согласованных бизнес-планов.
Вторая – расширение использования продукции деревообработки и материалов древесного происхождения для собственных потребностей железнодорожной отрасли.
Я имею в виду, в частности, применение энергоносителей древесного происхождения в качестве альтернативных источников топлива для коммунальной энергетики. Программы замещения нефти и газа таким топливом реализуются во всех индустриально развитых странах. В коммунальном энергоснабжении Латвии "альтернатива" занимает 28%, Финляндии – 20%, Швеции – 20%. В России же в структуре коммунальной тепловой энергетики древесины практически нет. При этом сырьем для экологически чистого биотоплива (пеллет, брикетов и т.д.) выступает низкосортная древесина или отходы деревообработки. Такое сырье в лесосырьевых регионах имеет нулевую цену по месту потребления. Ведь более 4 млрд кубов мягколиственной древесины перестаивает на корню только в европейской части России, а на лесосеках и производственных площадках ежегодно остается до 30 млн кубов в виде отходов.
Заметные перспективы имеет также, по нашему мнению, применение деревянных клееных конструкций для производства шпал и перекрытий производственных помещений. Пока сфера применения деревянных клееных шпал – не столько железная дорога, сколько трамвайное хозяйство, где главный, "городской", аргумент – снижение шумности. Но для железных дорог деревянные клееные шпалы могут иметь преимущества по затратам пользователя в том случае, если считать не только по путевому хозяйству, но и с учетом снижения износа ходовой части вагонного парка. Этот вопрос дискутируется с советских времен, поэтому необходимо испытать такие шпалы в современных условиях.
И наконец, железнодорожникам стоит обратить внимание на развитие панельного деревянного индустриального домостроения. Помимо всем известной экологичности, преимущество домов из деревянных панелей заключается в себестоимости ($308 за кв. м с полной отделкой), а также в высокой скорости и простоте монтажа. Наверное, поэтому в США и Канаде уже 80% вводимого жилья – деревянные односемейные дома, а программа ЕС "Деревянная Европа" намерена довести долю деревянного домостроения до 90%. В Российской Федерации этот показатель составляет всего 5%, но деревянное домостроение может найти достойное место в рамках национального проекта "Доступное жилье".
Так что лесной комплекс Российской Федерации способен предоставить интересные и выгодные направления как для индустриального сектора железнодорожной отрасли, так и лично для ее работников.
Источник: "Гудок"